союзника — Венгрии. Наконец, до конца 1944 года германские войска были разгромлены в Заполярье и северо-восточной Норвегии. Одновременно союзные войска успешно продвигались на восток во Францию. Черчилль 16 ноября информировал Сталина о своей триумфальной поездке в Париж и о возобновлении дружественных личных отношений с де Голлем[707]. Французский лидер записал слова Черчилля: «Что же касается России, то это огромный зверь, давно уже жаждущий добычи. Сегодня невозможно помешать ему рвать ее, тем более что он попал в самую середину стада. Но нельзя дать ему захватить все»[708].

Москва тоже готовила почву для сближения с Францией. 19 ноября Сталин и Молотов приняли Мориса Тореза. Стратегическими целями ФКП назывались возрождение Франции, наращивание ее вклада в завершение разгрома Германии, восстановление и развитие демократии в стране[709]. А 2 декабря в Москву на поезде из Баку через Сталинград прибыл де Голль. В шесть вечера Молотов встречался с министром иностранных дел Бидо. В девять де Голль был у Сталина. Генерал сразу припомнил свой первый контакт с советским правительством, тепло отозвавшись о своей встрече с Молотовым в 1942 году.

— Французы поняли, что такое отсутствие Советской России и что такое наличие некоторой идеологии, которая была более мирной, чем реалистической, — подчеркнул генерал. — Нужен союз антигерманских государств, чтобы помешать Германии вновь напасть.

Молотов напомнил:

— В 1935 году был подписан пакт с Францией, но он не был выполнен.

— Вероятно, месье Молотов не хочет видеть разницы между Лавалем и де Голлем.

— Я эту разницу вижу, я лишь привел пример того, как один договор уже был подписан, но остался на бумаге[710].

После этого было решено, что Видо и Молотов займутся выработкой текста нового договора. «В течение последующих дней министры обеих стран встречались много раз, — писал де Голль. — Они обменялись проектами договора, которые, впрочем, были очень схожи. В то же время мы были постоянно заняты бесчисленной вереницей приемов, визитов и экскурсий. В частности, на Спиридоновке Молотов устроил завтрак, где присутствовали Деканозов, Литвинов, Лозовский, заместители министра иностранных дел. Был также и Сталин. Во время десерта он поднял бокал и произнес тост в честь заключаемого нами договора. “Речь идет, — воскликнул он, — о настоящем альянсе, а не таком, как с Лавалем! ”». Де Голль заметил, что на протяжении всех дней визита «Молотов не покидал нас, он всегда был точен в своих выражениях и крайне осторожен в том, что касалось сущности вопросов»[711]. 5 декабря Молотов вбросил новую тему:

— Советской стороне нравится французский проект договора. Но она связывает вопрос о пакте с Францией с разрешением вопроса о франко-польских отношениях по линии официального контакта между ПКНО и Парижем[712].

Союзники приложили героические усилия, чтобы осложнить заключение советско-французского договора, предупреждая де Голля против признания в какой-либо форме Люблинского правительства[713]. Черчилль не возражал против договора, но считал, что он должен быть заключен не в двустороннем, а трехстороннем формате — с участием Англии и путем улучшения действовавшего советско-английского договора. Генерал был согласен принять представителя Люблинского комитета в Париже и со своей стороны направить представителя в Люблин. И резко выступил против трехстороннего формата договора — хотя бы потому, что для его заключения потребовалось бы очень много времени[714].

Де Голль был уже готов покинуть Москву без договора. Гарриман отметил очевидные признаки напряженности на банкете перед отъездом французского лидера, которого Сталин нашел «неудобным и упрямым человеком». За кофе Молотов отвел Бидо за отдельный столик, где они начали жарко спорить. «Очевидно, Молотов все еще настаивал на признании люблинских поляков, а Бидо отказывался, — продолжал Гарриман. — В это время Сталин сказал Булганину: “Принеси автоматы. Надо ликвидировать дипломатов”. Эта неуклюжая попытка пошутить не тронула де Голля. Мы перешли в кинозал и просмотрели один фильм. Когда Сталин предложил остаться на второй, де Голль отклонил приглашение и ушел. Сталин попросил меня остаться, и я остался. Несколько раз во время второго фильма заходил Молотов, чтобы переговорить со Сталиным. Когда фильм, наконец, закончился в два ночи, я почувствовал, что мне пора уходить. Генерал Дин остался и потом доложил мне, что Сталин провел остаток ночи, выпивая шампанское и беседуя с генералами, тогда как Молотов и Бидо боролись с договором. Они были так поглощены своей беседой, что когда я прошел через их комнату на выход, они едва повернули головы, чтобы пожелать доброй ночи»[715].

«В глубине души я не сомневался в исходе дела, — писал довольный своим демаршем де Голль. — После длительной беседы Сталина с Молотовым русские объявили, что касательно отношений Парижа с Люблинским комитетом они готовы удовлетвориться подписанием более нейтрального текста заявления… В конце концов, мне сообщили, что все готово для подписания договора, которое должно было состояться в кабинете г-на Молотова. Я прибыл туда в 4 часа утра. Церемония подписания прошла с некоторой торжественностью, молча и без всяких просьб работали русские фотографы. Министры иностранных дел обеих стран, окруженные двумя делегациями, подписали экземпляры договора, составленные на французском и русском языках»[716]. В договоре стороны брали на себя обязательство продолжать войну до полной победы, не заключать сепаратный мир с Германией и впоследствии совместно разработать меры для предотвращения возникновения новой угрозы со стороны Германии.

Одновременно с французской делегацией в Кремле была венгерская. Войска 2-го Украинского фронта уже освободили более трети территории Венгрии. 2 декабря в Сегеде был создан Венгерский фронт национальной независимости (ВФНН), включивший партии подпольного Венгерского фронта (коммунисты, социал-демократы, национальная крестьянская партия), а также партию мелких сельских хозяев, буржуазнодемократическую партию и профсоюзы. 6 декабря делегацию ВФНН, в которую входили в качестве неосновных участников будущие коммунистические лидеры страны Надь и Гере, принял Молотов.

— В правительстве Венгрии будут сотрудничать представители различных политических течений и партий. Все лица, которые могут помочь делу, должны выехать в Венгрию и начать работу на месте. Время военное, время — дорого. Найдена общая платформа, и пора взяться за дело. Главная задача находящихся здесь венгерских представителей — это организация выборов во Временное национальное собрание, которое сформирует правительство. Вопрос о заключении перемирия должен быть передан в руки образующегося венгерского правительства, так как Хорти сейчас в Венгрии нет и неизвестно, существует ли он вообще.

— Признает ли советское правительство венгерское правительство святой короны? — поинтересовался венгерский представитель.

— Мы четвертый год ведем войну против него, — ответил нарком. И поручил генерал-полковнику Кузнецову немедленно отправить гостей в Венгрию[717]. 22 декабря в Дебрецене было образовано Временное национальное